Почему нам так сложно сказать «нет» и что с этим делать?

Я очень хорошо помню первый день, когда я пришел в детский сад. Мне было, наверно, года четыре. Сейчас я вспоминаю об этом с улыбкой, но тогда мне было не до смеха. 

Мама заботливо положила мне бутерброд с колбасой в салафановый пакет и сказала, чтобы я съел его, если проголодаюсь до обеда. 

Я обратил внимание, что дети делятся друг с другом конфетами, печеньями и т.д., если те просят, но очень неохотно, отламывая очень-очень маленькие кусочки, отворачиваясь и пряча свои «запасы» ближе к животу.

Для меня это было удивительно. Ведь мне говорили, что нужно делиться, нельзя быть жадиной. Но я не знал еще, что эта истина годится не для всех случаев в жизни. 

Когда у меня «заурчало» в животе я достал свой бутерброд. Внезапно передо мной, как из-под земли, вырос какой-то мальчик и попросил «откусить». 

Мне показалось, что это немного дико, но я подумал, что не хочу быть похожим на этих «жадин» и дал «откусить»…

Мальчик с улыбкой, широко, как удав, открыл свой рот и «откусил» весь мой бутерброд!

Весь! В пальцах у меня остался кусочек хлеба и маленький кусочек колбасы. Я был в шоке. Я смотрел на его довольное лицо, мощными челюстями перемалывающее мой бутерброд. 

Было обидно. Я съел оставшееся. В животе урчало до обеда. Накатило уныние…

На следующий день он пришел опять, но я сказал ему: «Нет!», на что он выпалил: 

Жадина!

Я тогда не знал, что я отстоял свои «личные границы». Я вообще даже слов таких не знал. Я был научен горьким опытом, пережил неприятные эмоции, голод и больше не хотел такого обращения с собой. 

По сути, я отстоял свою безопасность, свое самоуважение, свое право на нормальные, здоровые отношения. 

Это и есть личные границы. 

Когда кто-то, явно нам не близкий, похлопывает нас по плечу, или кто-то говорит нам, что ему не нравятся наши эмоции, или, что мы «слишком» эмоциональны, высмеивает или обесценивает наше мнение, берет что-то у нас без спроса, лезет с вопросами во что-то личное – это всё про нарушение наших личных границ. 

Но часто мы терпим до последнего, молчим, прежде чем взорвемся. 

Почему? Потому что мы злимся. А злость блокирует интеллект, делая нас неэффективными в коммуникации. 

Когда мы злимся, мы можем только одно – «порвать на части». Но ведь это же неприлично, так себя не введут. Верно? Поэтому мы молчим, не можем сказать «Нет!» так, чтобы не вступить в конфликт. 

И еще очень боимся, что нас назовут «жадинами» или окрестят «конфликтными», «недоговороспособными», «грубыми», что на нас обидятся. 

Но мы и не подозреваем, что можно не злиться. Можно с улыбкой сказать: «Нет!», «Положите назад!», «Не ваше дело!», «Уберите руки!», «У меня нет намерения вам нравиться!», «Вы не поняли, что я сказал(а)!»

Если в ответ возникает возмущение и раздаются упреки, то также с улыбкой «доброго волшебника» можно сказать: 

«А, вы не нарушайте мои границы, и не будете получать в ответ!» 

Чтобы достичь такого состояния «доброго, но возмущенного волшебника», нужно отказаться всего от двух своих иррациональных убеждений: 

• что другие должны быть такими, как мы хотим, и не должны быть такими, как мы не хотим. Мы можем хотеть, но они не обязаны, они такие, какие есть, и пусть такими и остаются. Это их право. Отказ от этого убеждения избавит от злости на других, но оставит пространство для возмущения или раздражения в отношении ситуации, ими созданной
• что мы обязательно должны быть хорошими для других, (хотя это, в целом, желательно). Если у других есть право вести себя так, как они хотят, у нас есть право выражать свое отношение к этому и отстаивать свои границы. Отказ от этого убеждения избавит от страха неодобрения и от нездорового чувства вины

Есть такая морально-этическая норма, которая в научных кругах известна как «категорический императив Канта». Не дословно, но смысл ее в том, чтобы 

«поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». 

Мы всегда знаем, что не нравится нам, а, значит, скорее всего не понравится большинству людей. 

Поэтому, когда кто-то нарушает наши личные границы, он, может быть, не осознает, но он знает, что ему в отношении него самого это бы не понравилось. 

Из этого и стоит исходить. Человек, нарушая личные границы другого, знает, что он делает, и идёт на это сознательно. 

А у нас есть право на безопасную, взаимоуважительную коммуникацию и есть право ее отстаивать.