Стоит ли бить ребенка?

Зачастую можно услышать мнение, что бывают ситуации, в которых физическое наказание ребенка просто необходимо, и что в таких ситуациях нет и не может быть других способов «привести ребенка в чувство». У этого мнения есть апологеты. В таком случае возникают вопросы, где можно купить специальное пособие, чтобы делать это правильно, то есть в правильных ситуациях, сообразно возрасту -  с правильной силой, в правильные места? Что лучше -  в живот или по голове? По губам или в ухо? А если по ягодицам, то ниже копчика или выше, чтобы не повредить? Звучит цинично, не правда ли? Но в сторону моральную оценочность суждений и игру на совести. Пойдем научным путем.

Приверженность такому «подходу» в воспитании трудно преодолима в особенности у тех людей, которые сами переживали в детстве насилие со стороны родителей, и которые психологически не готовы признать, что их родители в чем-то могли поступать неправильно. «Ничего! Нас тоже лупили и мы выросли нормальные!» или «Меня наказали, и только так я понял, а до того до меня не доходило!» - так нередко они говорят.  

В основе этих убеждений лежит абослютистское, черно-белое мышление, логические ошибки, произвольные выводы и жесткие обобщающие установки. Другими словами, цепочка когнитивных искажений выглядит примерно так:

если человек признает, что родители что-то сделали плохо, значит, он якобы тем самым заявляет, что они плохие полностью (черно-белое мышление, чрезмерное обобщение)

отсюда якобы следует, что если он якобы говорит плохо о родителях, то он якобы полностью недостойный человек (произвольные выводы, следующий уровень искажения; очевидно, что эти выводы сделаны на основе моральных установок, но они находятся за рамками логики)

далее когнитивное искажение зацикливается в виде вывода, что человек никак не может быть недостойным, так как его родители достойные. И наоборот - он достойный, поэтому и его родители достойные. Это логические ошибки, вытекающие из изначально ложных логических посылок (антецедентов): «если родители хорошие, то и дети хорошие»  и «если человек хороший, то его воспитали хорошие родители»; однако мы знаем, что есть много обратных примеров. Также конструкт «хороший-плохой» («достойный-недостойный») отражает ригидное черно-белое мышление. 

далее следуют произвольные выводы, что родители не могли плохо воспитать, а, следовательно, они все делали правильно и, следовательно, наказывали физически тоже правильно, так как других способов не просто не было - их быть не могло (чрезмерное обобщение, произвольные выводы).

Круг замкнулся.

Повторюсь, эти установки, как правило, очень жесткие, ригидные, глубинного характера. Попытки их оспорить могут вызывать жесткую агрессию. Почему?

Потому что изложенная выше цепочка искаженных убеждений и логических ошибок формирует несознаваемое, болезненное внутреннее противоречие, глубинный когнитивный диссонанс:

«родители святые, о них только хорошо или ничего, иначе я недостойный» >>>>><<<<<«родители меня били, мне было очень больно, у меня даже были повреждения, мне было очень обидно, как же святые люди могли делать такое?»

Это неразрешенное внутреннее противоречие человек носит в подсознании всю жизнь. Оно незаметно подтачивает нервную систему, как и любое другое внутреннее противоречие. Как правило, оно вытесняется, отрицается сознанием, то есть человек его не осознает, не вербализует. Он реагирует моментальной агрессией, если оно выводится на уровень сознания, так как вывод на уровень сознания этого противоречия воспринимается как атака на личность, как угроза жизни. По этой причине в психике формируется, поддерживается и с годами усиливается постоянное напряжение, идеосинкратическая (болезненная) заряженность, капсулированная готовность к агрессии. Отсюда также уже во взрослом состоянии проистекают трудноконтролируемые импульсные срывы на собственных детей в виде актов насилия.

То есть, маленькие дети, становясь взрослыми, могут в свою очередь так же прибегать к физическим наказаниям своих детей. Избегая быть или слыть «плохим родителем», испытывая в моменте стресс от мысли потерпеть неудачу как родитель, родитель может прибегнуть к наказанию своего ребенка, как к средству разрядки напряжения внутреннего противоречия, для устранения чувства беспомощности из-за конкретного незнания, что делать, подсознательно используя знакомую с детства модель. Однако, нередко после этого возникает чувство вины.

Это прорвавшееся в сознание чувство вины родитель компенсирует «качелями» в виде задабривания ребенка, демонстрации любви, привнося в процесс воспитания ту самую непоследовательность, вредные для психики ребенка воспитательные экстремумы, которые также порождают у него невротичность и способствует развитию разного рода психопатологий. Здесь могут вмешаться апологеты насилия и помочь родителям не испытывать это чувство вины после актов насилия, предъявив обоснования, что насилие «нормально». Но мы пойдем дальше.

Так откуда же берется вина, если родитель наказал «правильно»? Откуда сомнения и примирительные шаги?

Давайте заглянем во внутренний мир ребенка, который пережил насилие. В мир до того, как он стал взрослым и родил собственных детей. У ребенка от природы заложено множество эволюционных программ. Программа тестирования реальности, программа тестирования границ дозволенного во взаимоотношениях и другие. Ему неведомы взрослые правила логики суждений, нормы морали, ему незнаком накопленный человечеством опыт. Он стремится познать мир, исследовать границы, получать удовлетворение потребностей. Он ощущает себя в безопасности рядом со своими родителями и действует в соотвествии с заложенными в его нервной системе программами.

Родители часто склонны истолковывать такое поведение на «свой манер»: «Он так себя ведет, потому что он злой, или потому что он безалаберный», «Он делает мне назло», «Он пытается мной манипулировать», «Маленький, а уже пытается показать власть» и т.д. и т.п. Эти выводы далеки от реальности, но именно на их основе родители часто выстраивают свою воспитательную линию. Так как природа поведения ребенка родителям не всегда знакома, то и их методы воздействия на ребенка часто оказываются недейственными, когда ребенок переходит границы дозволенного и продолжает вести себя недостойным или опасным для себя и окружающих образом, несмотря на все замечания и увещевания. Тогда родитель применяет насилие. Это самый простой способ оперантного обуславливания: поступок - боль. Кажется, просто и действенно.

Но что испытывает ребенок, впервые ощутив насилие от значимых взрослых в качестве акта «воспитания»? Первое, что он испытывает от боли - это ужас. Да, именно ужас. От физической боли и как производное от пережитого когнитивного диссонанса - самый важный, самый значимый для него человек, который является основой благополучия и безопасности, условием для его выживания, причиняет ему боль. Вряд ли какой-либо взрослый хотел бы пережить подобную травму - полная безмятежность, благополучие и вдруг возникает явная экзистенциальная угроза и абсолютная беспомощность. Психика взрослого может не выдержать подобного воздействия. Взрослый может заполучить ПТСР, пограничное расстройство личности или психотические расстройства. Психику же ребенка природа щадит от немедленного разрушения. Как?

Ужас активирует инстинктивные реакции самосохранения «бей или беги, или замри». Бить в ответ ребенок не может - агрессия подавляется и направляется на себя («я плохой и недостойный»), убежать от родителя тоже нельзя - формируется первый шаг к выученной беспомощности («противостоять насилию невозможно»). Все это вместе (боль, ужас, когнитивный диссонанс, аутоагрессия, выученная беспомощность)  вызывают реакцию стресса, который в качестве механизма защиты тела и психики (самой жизни) запускает реакцию ступора и уплощение аффекта.

Наступает желаемый «эффект» от «воспитания» - вытаращенные на взрослого, полные ужаса, глаза, сжатые губы, натянутое как струна тело, ребенок плачет, замыкается, становится молчаливым, прячет свои чувства, прекращает нормальную возрастную деятельность, образует второе «Я», чтобы «соответствовать» и выжить, закрывает истинное «Я» от самого себя и от других, боится своей индивидуальности, прячет ее и позже совсем отказывается от нее, подавляет эмоции, полностью следует указаниям взрослых, одним словом, становится «послушным». Происходит разрыв контакта с родителем, как с источником опасности. Родители, как правило, этого не замечают, потому что испытывают удовлетворение от того, каким «спокойным и послушным» стал их ребенок.

С последствиями насилия родители сталкиваются уже потом, по мере роста ребенка и превращения его во взрослого человека. Это - базовое недоверие, заниженная самооценка, неуверенность в себе, трудности с налаживанием социальных связей, агрессивность или аутоагрессия, выученная беспомощность, неассертивность, аффективные расстройства, когнитивные нарушения, отставание в развитии, СДВГ, биполярное расстройство, диссоциативное расстройство и другие личностные расстройства.  

Пережитое ребенком насилие вытесняется из его сознательного и предсознательного, но навсегда фиксируется в подсознании как плохое. Без всяких вариантов - без философии псевдополезности, без псевдопозитивных интерпретаций и тому подобного. Живой организм пережил экзистенциальную угрозу (угрозу жизни) и запомнил - точка!

Именно отсюда у взрослого родителя, пережившего насилие в детстве, проистекают  чувство вины после акта насилия над ребенком и шаги к задабриванию, примирению и демонстрации любви. Никакие сознательные доводы «пользы» наказания не способны обмануть подсознание. Память все жизнь хранит этот опыт и подсознание «знает» точно, что это плохо.

Что касается преодоления чувства вины родителя, то лучшее, что можно сделать, это признать, что это плохо, но это не делает его плохим. Плох поступок, но не сам родитель. Поступок же плох не только и не столько с точки зрения морали, так как мораль часто относительный, подвижный и пластичный конструкт, сколько он плох с точки зрении конструкта «польза-вред». Я нарочно озаглавил эту статью, употребив слово «стоит», вместо «можно ли». Здесь есть доля цинизма, но слово «стоит» также лежит в плоскости оценки пользы, «можно ли» отправляет нас к морали. Мораль - часто слепое неосознаваемое табу, польза же предполагает осознанность и понимание цели. Очень важно осознавать мораль, в том числе основываясь на оценке ее пользы. Кажущаяся польза физического наказания на самом деле приносит огромный вред. 

Признать, что совершенный акт насилия по отношению к ребенку это плохой поступок, часто мешает собственный опыт насилия, пережитый в детстве, и когнитивные установки, описанные выше. Но вместо того, чтобы оправдывать насилие, как таковое, для поддержания здоровья своей психики лучше сказать себе, что «Мои родители меня били, и это было неправильно. Я их очень люблю, они очень хорошие, но в этом они ошибались. Они просто люди и не могли все делать правильно. Они заботились обо мне, хотели уберечь от бед, хотели воспитать меня хорошо, но иногда делали это на основе заблуждений. Они хотели лучшего, но у них не было нужных знаний. Зато у меня теперь эти знания есть!».

Исходя из изложенного выше, мой  ответ на вопрос «стоит ли бить ребенка?» лежит однозначно в плоскости: «не стоит, ни при каких обстоятельствах». 

Мне, вероятно, могут возразить «Как же быть? Бывают сложные ситуации! Ничего не действует! Теория хороша, но в жизни бывает все по-другому!»
В этой связи в качестве ответа хочу предложить слова замечательнейшего педагога и психолога, доктора психологических наук и академика Шалвы Амонашвили.

На вопрос с какого возраста нужно начинать воспитывать ребенка он ответил, что ребенка нужно начинать воспитывать задолго до его рождения. Вдумайтесь!
Только воспитание самого себя, самообразование в вопросе воспитания детей и особенностей психологии развития хотя бы в базовом объеме в нужный момент подскажут, что делать.

Часто думают, что ребенок - это просто детеныш и жить он начинает только потом, когда вырастет, а пока так себе, мол, ничего не понимает. Нет, ребенок живёт уже с самого его рождения. Он живёт уже сейчас, он уже сейчас -  человек. Для него все по-настоящему! Для него все далеко «не по-детски». Для него все очень важно. Очень!  

Это трудно, невероятно трудно, требует запредельного терпения и самодисциплины, но относитесь к нему как к личности, уважайте его, доверяйте ему, старайтесь беззаветно верить в его базовое позитивное начало, даже когда он глуп и непоседлив, зол, назойлив или груб, даже когда вы сердитесь на него и считаете нужным подвергнуть его наказанию. Воспитывайте, наказывайте, но не унижайте его и не бейте его. Любите его как божий дар, не забывайте чаще замечать и поощрять в нем хорошее. 
Вот увидите, он вырастет и отплатит вам сторицей.